Он стоял перед вратами, сжимая в мозолистых пальцах свою верную секиру — ту самую, что когда-то расколола шлем конунга Сигурда и перебила хребет дракону в пещерах Нифльхейма. Но теперь перед ним была иная преграда.
— Ты не пройдёшь, — раздался голос из пламени.
Из огня вышел страж — исполин в доспехах из раскалённого железа, с мечом, который пылал, как солнце в час Рагнарёка. Его глаза были пусты, как ночь над Гиннунгагап, но в них горела древняя ярость.
— Я прошёл сквозь льды Ётунхейма и кровь сотен битв, — хрипло ответил Хальвдан. — Ты думаешь, я остановлюсь теперь?
Страж взревел, и пламя вокруг него взметнулось выше. Но старый викинг лишь усмехнулся, плюнул на ладони и крепче сжал топор.
— Тогда умри в последний раз! — прогремело эхом, и страж ринулся в атаку.
Удар меча мог расколоть гору, но Хальвдан отпрыгнул, как в былые дни, когда его ноги были легки, а сердце — горячо. Топор взвился в ответ, ударив по клинку с такой силой, что искры осыпали землю, как звёзды.
Они бились без счёта ударов — старый воин и древний дух. Кровь Хальвдана кипела, но тело уже не слушалось так, как раньше. Один промах — и раскалённый меч пронзил ему бок.
— Ты проиграл, — провозгласил страж.
Но Хальвдан лишь оскалился в последней улыбке.
— Нет. Я просто задержался.
И прежде чем страж успел вытащить меч, старый викинг рванулся вперёд, вонзив топор ему в горло. Пламя погасло, а врата Вальхаллы распахнулись.
Там, в золотых чертогах, его уже ждали павшие братья, рог мёда и песни о подвигах.
И битва, которая никогда не закончится.
